САМАРИН Юрий Федорович

(21.04(3.05).1819, Петербург - 19(31).03.1876, Берлин) - историк и богослов, социальный мыслитель; один из разработчиков проекта крестьянской реформы. С. принадлежал к старинной дворянской семье. В 1838 г. окончил словесное отд. филос. ф-та Московского ун-та. В 1844 г. защитил магистерскую диссертацию - "Стефан Яворский и Феофан Прокопович". В ней он указывал на односторонность католицизма, к-рый изменяет началу свободы во имя единства, преувеличивает значение церковной иерархии, игнорирует личное самоопределение верующих, в то время как протестантизм изменяет началу единства во имя неверно толкуемой свободы. Публичное издание диссертации было запрещено ввиду нек-рых тезисов диссертанта, в к-рых он обвинял церковную политику Феофана Прокоповича в протестантском уклоне. Совместная подготовка к магистерским экзаменам сблизила С. с А". С. Аксаковым, а через него с кружком славянофилов. К сер. 40-х гг. С. включился в полемику славянофилов и западников в журн. "Москвитянин", выступил со ст. "О мнениях "Современника", литературных и политических" (1847). Большая ее часть была посвящена разбору ст. Кавелина "Взгляд на юридический быт Древней России". По мнению Кавелина С. "принял германское начало личности за абсолютное" (Т. 1. С. 44) и с этой меркой приступил к анализу рус. истории, утверждая, что общинный быт славян не дал развития личности, община изжила себя. Общинное начало, согласно С, "как раз спасло единство и целостность России, которая как в 862, так ив 1612 г. создала из себя государство" (Там же. С. 50). Упразднение общины, считал он, породило бы хаос в крестьянском хозяйстве, разрушило бы традиции взаимопомощи и нравственные ориентиры, оставив в итоге крестьян беззащитными перед лицом жестокой конкуренции. В этой статье, полемизируя с Белинским и Кавелиным, С. изложил суть славянофильского учения, прочно связав концепции цельности духа, "хорового начала", соборности с общинным бытом. "О мнениях "Современника" было, по существу, первым публичным изложением социальной философии славянофилов (ст. Хомякова и Киреевского не были напечатаны по цензурным соображениям). С. больше других славянофилов интересовался прикладной стороной теории. Находясь на государственной службе в Киеве (1849-1853), он занимался историческим и юридическим обоснованием вопроса освобождения крестьян, подготовив для правительства записку "О крепостном состоянии и переходе от него к гражданской свободе". Он выдвинул идею, что крестьяне имеют такое же право на землю, как и помещики, и должны быть освобождены с землею, при этом правительство обязано выплатить единовременный выкуп помещикам, к-рый крестьяне будут погашать в течение нескольких десятилетий. В предреформенный период С. работал в Самарском губернском комитете, а затем в редакционных комиссиях по подготовке проекта Положения 19 февраля 1861 г., а позднее и по его реализации. В нач. 70-х гг. С. вел полемику с видным представителем дворянского конституционализма генералом Фадеевым, автором кн. "Русское общество в настоящем и будущем (Чем нам быть)". Программу конституционной реформы, предполагавшую расширение политических прав и активную деятельность дворянства, С. расценил как внешне консервативную, а по сути "революционную", расшатывающую об-во. Стремясь предотвратить революционные потрясения и социальные эксперименты, к-рые он предчувствовал, С. выдвигал программу укрепления государственной власти на окраинах ("Окраины России") и развития земского движения внутри страны. С. считал возможным создать "всесословное русское общество"; с этой целью он предлагал равные выборы по четырем социальным группам и податную реформу, предполагающую налоговое обложение, пропорциональное ценности имущества. Программа С. не была реализована. Богословские и философские произв. занимают сравнительно немного места в списке соч. С. Предисловие, написанное им к богословским трудам Хомякова, важно и для понимания религиозного мировоззрения самого С, его взглядов на неразрывную связь веры и нравственности, на невозможность утверждения личностного начала вне религиозной сферы души. Его антропология связана с его общей онтологической установкой на изначальную неопределимость Божества, "личное откровение, освещающее душу каждого человека". В ней он исходил из факта "Богообщения" как основы личности, в этом контексте "высший акт личной свободы и сознания - в самоотречении" (Т. 1. С. 52). Христианство зовет к отречению личности и подчинению ее целому, т. е. к соборности. Высшее начало, к-рому личность свободно и целиком себя отдает, есть начало религиозное. В 1872-1875 гг. С. снова вступил в полемику с Кавелиным, к-рый в своей кн. "Задачи психологии" стремился обосновать психологию "как науку, в которой можно найти источник нравственного возрождения личности". С. считал, что нельзя без помощи религии обосновать сознание. Поэтому речь может идти о замене одной религии другой, о замене подлинной веры наукообразным суеверием. Он обратил также внимание на "полупозитивистское" мировоззрение Кавелина, согласно к-рому признается дуализм материи и психики, но одновременно утверждается, что в мире явлений материя определяет психику. По мысли С., утверждение Кавелина о свободе не согласуется с его представлениями о детерминизме психики, о психологических ассоциациях, к-рые являются функцией материи. Феномен нравственной ответственности, по С., может быть обоснован лишь религиозно, иначе место подлинной морали займет мораль пользы или удовольствия. Для С. как для православного мыслителя было естественно рассматривать личность в ее отношении к Абсолюту. Он исходил из того, что бытие Божие не требует доказательств, что оно есть непреложный факт нашей жизни и "если материальная среда действует на нас с силой, то воздействия Божества обращаются к нам еще с большей настойчивостью" (Т. 5. С. 415-416). В своей полемике с Кавелиным он отвергал общепринятое тогда мнение о безусловной зависимости психической жизни от материальной среды, о том, что психическая жизнь представляет лишь обработку материальных впечатлений. С. отвергал также и отвлеченную рассудочность, считая, что в познавательный процесс должны быть включены религиозные и нравственные стороны души. Формально-логическое мышление может определить границы научных понятий, но не объяснить различия между добром и злом. Тождество бытия и мышления не в рационализме доказывается, только "в благодатной жизни" исчезает разрыв между "познавателем и познающим" (Там же. С. 458). Истина недоступна отдельному индивиду, но открывается общности людей, связанных верою и любовью. Споря с Кавелиным и Герценом относительно идеала свободной, просвещенной личности, С. писал, что "начало личное - есть начало разобщения, а не объединения". "На личности, ставящей себя безусловным мерилом всего, может основываться только искусственная ассоциация" (Т. 1. С. 40). С этой т. зр. он рассматривал социализм как еще один из вариантов подобной ассоциации. В 1861 г. С. начал философскую работу "Письма о материализме". Мотивом послужили адресованные ему письма Хомякова "О новых явлениях в области философии", значительная часть к-рых посвящена критике философии Гегеля и Фейербаха. "Письма о материализме" продолжают критику философии материализма, но уже с позиций антропологии. "Письма" остались незаконченными, но в них намечен главный тезис: персонализм не может быть совмещен с материализмом. Еще одна работа, в к-рой С. продолжает мысли Хомякова и Киреевского, посвящена иезуитам в России. По мнению славянофилов, лат. церковь, превратившись в государство, неизбежно стремилась к завоеванию, и иезуиты, вербовавшие людей в духовное подданство папе, удовлетворяли этой жажде власти. С. обозначил в иезуитизме стремление заменить трудновыполнимое для обычного человека требование цельности духа, подавления эгоистического начала и жертвенной любви к ближнему на внешнее благочестие. В душе каждого человека, разъяснял С. свою мысль, таится более или менее сознательное желание "убаюкать свою совесть, подкупив ее, или спрятать ее от докучливых обличений за каким-нибудь благовидным предлогом... водворить в душе человека не мир и согласие, а своего рода унию между истиной и ложью, добром и злом, Божьей правдою и человеческой неправдою". С. принадлежал к типу деятелей, для к-рых было характерно стремление к синтезу традиций и нововведений и неприемлем путь экстремизма и радикализма. Его бывший оппонент Кавелин отметил в некрологе, что "высшее воспитательное, культурное значение имеют только те общественные деятели, у которых мысль и идея, убеждение и программа слиты в одно".